Русфонд.Дом

Зачем Насте учиться

Чтобы жить жизнью обычного подростка, Насте нужно 60 тысяч рублей в месяц

Вера Шенгелия, специальный корреспондент Русфонда

Насте Т. 15 лет. Список ее диагнозов умещается на двух больших листах. То, что Настя никогда не будет развиваться так же, как обычный ребенок, было понятно еще в роддоме, так что родители от девочки отказались сразу. Настя попала в специализированный дом ребенка, а потом в интернат для умственно отсталых детей, где и провела почти всю свою жизнь. Через два года девочку должны были перевести в психоневрологический интернат для взрослых, уже навсегда.
Но недавно Настя переехала в Свято-Софийский детский дом для детей с тяжелыми множественными нарушениями развития, частный детский дом, организованный по семейному типу, который все называют просто Домик.

Внимание! Мы собираем пожертвования на оплату содержания Насти в Свято-Софийском детском доме на три месяца. Всего требуется 360 тыс. руб. Половину из этих средств дает Департамент соцзащиты населения Москвы. Таким образом, не хватает 180 тыс. руб.

Настя не умеет разговаривать, но зато умеет смотреть самым внимательным и самым въедливым взглядом на свете. На нового человека Настя смотрит долго, наклоняет голову то в одну сторону, то в другую, всматривается в лицо пристальным, настороженным взглядом. Все люди, на которых Настя так смотрит, обычно начинают отвечать на все Настины молчаливые вопросы: откуда пришли, зачем, куда собираются, что будут делать дальше.

Если человек нравится Насте, то она хлопает в ладоши и смеется, если не нравится – отводит глаза. Мы с Настей давние друзья, так что иногда мне везет, меня просят посидеть с Настей. Хотя на самом деле это Настя сидит со мной.

Настя не может ходить без поддержки, заваливается на спину. Так что она просто сидит рядом, пока я отвечаю на письма, или вытираю со стола, или стираю слюнявчики других детей из Домика.

Настя улыбается, разглядывает свои руки, подолгу смотрит в окно. Когда Настя еще жила в интернате, там всех без разбору брили под машинку, чтобы воспитателям и нянечкам было удобнее. Теперь, в Домике, никаких машинок не бывает, приходят волонтеры-парикмахеры, так что дети всегда красиво и модно подстрижены.

У Насти тоже выросли волосы, она как-то вмиг поменялась, повзрослела. И все стали замечать, какая она симпатичная, тоненькая и милая девочка.

Обычно я стараюсь не думать, откуда у нее этот навык – спокойно сидеть рядом, ждать, пока подадут руку и помогут дойти до другого места.

Хотя любому в Домике ясно, что это навык из ее прошлой жизни, из интерната, где она часами сидела, не умея самостоятельно встать. Где она очень редко выходила за территорию, иногда выходила из здания, а в школу не ходила никогда.

Зачем ходить в школу ребенку, который умеет только улыбаться и хлопать в ладоши? Зачем учить девочку, которая в 15 лет носит памперс, не умеет разговаривать, а ходит только с поддержкой? Зачем брать ее в школу, если она не знает названий дней недели, цветов и который палец большой, а который – безымянный?

К сожалению, люди, которые принимают решения, связанные с образованием детей с ментальной инвалидностью, на все эти вопросы отвечали: незачем. Так и говорили про этих детей: необучаемые.

Формально Россия уже несколько лет как ратифицировала Конвенцию о правах инвалидов, в которой прямо написано, что необучаемых не бывает. Что учить нужно всех. И детей с синдром Дауна, и тех, что только хлопают в ладоши и улыбаются, и тех, которые не говорят ни слова и не могут даже пошевелиться. Но на деле инерция оказывается гораздо сильнее всех конвенций – таких детей не умеют учить, не умеют принимать рядом с обычными детьми, не умеют поверить, что в таком обучении есть хоть какой-то смысл.

Когда речь заходит об особенных детях, все почему-то сразу забывают, что школа для ребенка – это не только место, где его учат основам химии и правилам грамматики. В школе заводят друзей, делают общее дело, учатся общаться с детьми и взрослыми. Школа отличается от дома, там свои порядки, разобраться в них – тоже важная часть образовательного процесса. Школа – это еще и этап перед следующими шагами в жизни, модель общежития и сосуществования. Школа – это место, где бывает грустно и весело, где нужно уметь жить без родителей.

Пусть Настя и не умеет говорить, пусть она никогда не выучит таблицу Менделеева (как ее не выучили, кстати, многие дети без ментальных проблем), но почему она должна быть лишена и всего остального, что дает школа? Почему у нее не должно быть права на социализацию, друзей и игры на переменах?

Хорошо, что в Домике на эти вопросы знают правильные ответы. Так что в специализированную школу Настю уже записали. К сентябрю у Насти будут красивые строгие платья, новые колготки и туфли, как и положено настоящей ученице. И она пойдет в школу.

Почти после каждой моей колонки про Домик кто-то из читателей спрашивает меня, как же так получается, что жизнь одного ребенка обходится в целых 120 тысяч рублей в месяц.

Спрашивают, не из Лондона ли мы привозим воспитателей и гувернеров, не из золотых ли тарелок едят наши дети? Иногда ничего не спрашивают, а прямо пишут, что никакой веры нам нет, что не может столько стоить жизнь одного ребенка. Пусть и инвалида, пусть и в частном детском доме.

Видимо, дело в том, что не все мои читатели знают, что и в обычном московском государственном детском доме-интернате для умственно отсталых детей (например, в котором раньше жила Настя), на одного ребенка тратят столько же денег. За то, чтобы Настя сначала восемнадцать лет сидела на кровати и смотрела в окно в интернате для детей, а потом еще несколько десятилетий делала это в интернате для взрослых, мы уже заплатили своими налогами.

В Домике не знают, как сделать Настину жизнь дешевле. Зато хорошо знают, как сделать так, чтобы Настя ходила в школу, на музыку и ручную деятельность. Знают, почему нельзя стричь 15-летнюю девочку под машинку. Знают, зачем ей нужны новые платья и туфли.

Знают, как сделать так, чтобы Настя сидела на кровати и смотрела в окно, только тогда, когда она сама этого захочет.

А не захочет – для девочки-подростка в Домике всегда найдется миллион самых интересных на свете дел.

Фото Ольги Павловой

Как помочь проекту «Русфонд.Дом» Дорогие друзья! Чтобы Настя и дальше могла жить в Домике, получать уход и помощь специалистов, необходимо 120 тыс. руб. в месяц. Сейчас мы собираем пожертвования на оплату содержания Насти в Свято-Софийском детском доме на три месяца. Всего требуется 360 тыс. руб. Половину из этих средств дает Департамент соцзащиты населения Москвы. Таким образом, не хватает 180 тыс. руб.

Сумма пожертвования может быть любой. Во всех случаях в назначении платежа или в комментариях просим указывать: пожертвование на проект «Русфонд.Дом». Основные каналы перечисления средств: 1) Отправьте слово ДОМ или DOM на короткий номер 5542. Стоимость одного SMS-сообщения 75 руб. Количество SMS с одного телефона неограниченно 2) Платеж через банк 3) Платеж через систему RBK Money, которая включает в себя: переводы с банковских карт переводы через салоны связи переводы через платежные терминалы (кроме системы QIWI (КИВИ) переводы через кошелек RBK Money 4) Кошелек WebMoney 5) «Яндекс.Деньги» Подробнее о том, как помочь из-за рубежа → rusfond.ru/donation/abroad Внимание! Пожертвования, отправленные через систему QIWI (КИВИ), – безадресные. Пожалуйста, сообщите нам о таком переводе для проекта «Русфонд.Дом». Если у вас есть вопросы, замечания, предложения – звоните в Русфонд по номеру 8-800-250-75-25 (бесплатный звонок из России) или пишите на rusfond@rusfond.ru. Спасибо!